Старые каракатицы лучше запоминают свою жизнь, чем молодые.
Наша память со временем стирается, но стирается по-разному: таблицу умножения мы помним намного лучше, чем то, как отмечали Новый год десять лет назад. Таблица умножения относится к так называемой семантической памяти, которая хранит объективные сведения об окружающем мире, наш Новый год – к эпизодической памяти, которая хранит то, что имеет отношение лично к нам, к нашей личной истории и эмоциям. Конечно, если говорить о семантической памяти, то из неё тоже что-то время от времени выпадает – например, прочитанные когда-то учебники. Но обширное исчезновение семантической памяти говорит о каких-то серьёзных проблемах с мозгом. При этом никого не пугает, что мы забыли какие-то события из личной жизни – такая забывчивость в порядке вещей.
Лекарственная каракатица. (Фото: Richard / Flickr.com)
Открыть в полном размере
Не только в человеческом мозге память делится на семантическую и эпизодическую. Считается, что два этих вида памяти есть у обезьян, соек, крыс. На днях исследователи из Кембриджа вместе с коллегами из Университета Кан-Нормандия опубликовали в Proceedings of the Royal Society B статью о том, что семантическая и эпизодическая память есть и у каракатиц. Что не так уж удивительно – каракатицы и в целом головоногие моллюски считаются одними из самых умных животных. Интереснее то, что эпизодическая память каракатиц со временем не исчезает, а становится только лучше.
Для эксперимента взяли лекарственных каракатиц (Sepia officinalis) в возрасте одного и двух лет (то есть молодых и старых), которых три раза в день кормили в трёх строго определённых местах аквариума. Спустя три недели каракатицы уже твёрдо знали, где и в какое время нужно ждать еду. И даже если еда не появлялась, они всё равно приплывали на место завтрака, обеда или ужина и какое-то время проводили в соответствующем «кафе». Семантический отдел памяти каракатиц помнил время и место угощения так же, как мы помним, где находится кафе и в какое время оно работает.
Чтобы проверить эпизодическую память моллюсков, эксперимент усложнили. Каракатицам давали вкусную еду или не очень вкусную еду. После первого обеда шёл второй, только этот второй обед наступал либо через час, либо через три часа после первого. Если второй обед был через час, то каракатицы получали невкусное угощение (независимо от того, что они получали в первом обеде). Если второй обед наступал через три часа, то каракатицы получали сразу порцию невкусного и порцию вкусного корма.
Каракатицы должны были запомнить, что лучше подождать три часа, чем плыть за вторым обедом спустя всего только час после первого. То есть от них требовалось запомнить некий эпизод из собственной жизни – запомнить, что если подождать три часа, получишь более вкусную еду. (Тут даже место кормления каждый раз немного менялось: его обозначали чёрным или белым флажком, и флажок передвигали с места на место, пусть и в пределах одной половины аквариума.) Спустя несколько недель и молодые, и старые каракатицы всё выучили, и были готовы подождать подольше, чтобы получить более вкусную еду. При этом кое-кто всё-таки время от времени забывал, что нужно делать. И самое удивительное было в том, что молодые каракатицы отличались большей забывчивостью. Иными словами, эпизодическая память у каракатиц с возрастом только улучшалась.
В целом их мозг с возрастом начинает портиться, как у зверей. Но те структуры, которые отвечают за память и обучение, у каракатиц остаются в целости и сохранности до самой старости. Авторы работы полагают, что это связано с тем, что каракатицы чрезвычайно активно размножаются едва ли не до последних дней жизни. И если есть цель оставить как можно больше потомства, то нужно очень хорошо помнить всех своих половых партнёров, и не гоняться, тратя силы, за теми, с кем у тебя уже всё было. И эпизодическая память, которая с возрастом только улучшается, оказывается тут как нельзя кстати.